Знаешь, я хотела написать совершенно о другом, но теперь не могу.
И сидя с опухшими красными глазами, глядя в окно и слушая тишину, стараясь просто дышать,
пусть медленно и может быть слишком глубоко, я поняла, что должна написать именно об этом.
длинное вышлоОни едут туда на экскурсии, как туристы, за странной романтикой и атмосферными фоточками.
Кто-то начитавшись Стругацких, кто-то просто за впечатлениями, видимо устав от скуки повседневности.
И потом описывают увиденное, будто чей-то творческий проект, для них это не больше, чем декорации к фильму ужасов,
к которым видимо уже привыкли.
Но ведь это же земля, на которой жили люди, много людей, огромные пространства, в одночасье лишившиеся живого.
И у этой земли есть память. Многие поломанные жизни, горе людей, потерявших близких, да просто живое превратившееся в неживое…
И это всё никуда не делось, оно осталось там. И дело не в воздухе, не в воде, не в грязи на сапогах, которая всё ещё фонит.
Может быть даже не опасно уже недолго находиться там, но как возможно?
Кто допереживёт всё то, что кому-то не удалось пережить, не успели?
У земли непременно есть Душа, как есть она и у домов, и у городов наверно тоже.
Пусть это немного другое, чем человеческая душа, но она ведь тоже может испытывать боль.
Что чувствует земля, когда её жгут, взрывают, полосуют гусеницами,
когда сохнут на корню могучие деревья, птицы падают на неё замертво?
Может ли она пережить это всё одна?
Знаешь, когда это всё случилось, я была школьницей и мало чего вообще понимала в жизни.
Но сейчас… я почему-то чувствую какую-то связь, хотя не понимаю, как это может быть.
Мир хочет мне что-то сказать, но что, я пока не знаю.
Эмпатия – глупая штука, она ведь не делит боль, это всего лишь иллюзия боли, очень умело созданная иллюзия.
Она вряд ли поможет допережить хоть кому-нибудь…
И всё-таки всё в жизни есть либо учебник, либо розги.
Иногда правда бывают и пряники для особо прилежных, но это точно не про меня.
Я наверно из тех учеников, которые знают, но не делают.
Знаешь, пока я писала это письмо, я кое-что поняла. Поняла, что помогает – земле ли, людям…
Это вода. Любая – море, озеро, просто слёзы. Или дождь.
Дождь – это не круговорот воды в природе.
Это небо забирает у земли её боль.
Письмо четвёртое...
Знаешь, я хотела написать совершенно о другом, но теперь не могу.
И сидя с опухшими красными глазами, глядя в окно и слушая тишину, стараясь просто дышать,
пусть медленно и может быть слишком глубоко, я поняла, что должна написать именно об этом.
длинное вышло
И сидя с опухшими красными глазами, глядя в окно и слушая тишину, стараясь просто дышать,
пусть медленно и может быть слишком глубоко, я поняла, что должна написать именно об этом.
длинное вышло