Никто из нас не будет прежним - тем,
Кто мыл восторг в холодной пустоте,
Как золото в эпоху "лихорадки".
И нёс поток, широкий, как Юкон,
Дни, что казались грязью и песком,
И миг блаженства, призрачный и краткий.

Сиди тут век. Ворочай медный таз,
Выискивай момент - один из ста,
Засыпав берега пустой породой.
А после, глянь - на дне блестящий слой,
Дом покосился, поле заросло.
И ты уже седой, белобородый.

А можно, как Гомер или Эсхил,
Сидеть на берегу, писать стихи,
Бросая самородки донным рыбам,
Пока не порастёшь быльём-травой,
Иль сердце не заспорит с головой,
А в ней пытливый мозг не встанет дыбом.

Да, это было всё давным-давно...
Но вот водою стало вновь вино,
И, не проверив, зная, что удержит,
Идёшь по глади, глядя в облака,
/а снизу тонны ила и песка/
Блестит восторг в глазах. И мы - всё те же.